Есть такие семьи, где любовь к медицине передавалась из поколения в поколение, в Рязани их немало, одна из них – династия Ермаковых - Заикиных. Когда я пришла на интервью, Татьяна Владимировна с дочерью Еленой пересаживали цветы: бывшая заведующая терапевтическим отделением кардиологического диспансера с саженцем в руках проводила меня в светлую комнату с балконом, уставленным деревцами и цветущими растениями. Мы присели за стол, за которым, как после я узнала, каждый вечер собирается семья, и беседа завязалась, будто сама собой:
Насколько я знаю – вы не первый и не единственный врач в семье, у вас целая династия, расскажите о ней?
У нас так сложилось, что семья врачебная: и я, и покойный муж – врачи. Он был ассистентом кафедры факультетской терапии в нашем университете, потом получил тяжелую травму и 24 года работал на дому. Мой прадед Иван Любимов был фельдшером нашей тогда единственной психиатрической лечебницы, сейчас в этом здании находится 14 поликлиника. Его средний сын Владимир Любимов окончил медицинский факультет в Москве и работал заведующим терапевтического отделения больницы им. Семашко до 1939 года, когда умер от пневмонии. У него было четверо детей, двое из которых тоже были врачами. Один был терапевтом и работал в Боткинской больнице, а второй был фельдшером. Моя мама очень хотела быть врачом, к сожалению, ее мечта не сбылась. И когда в 1951 году мы переехали в Рязань, с тетей, в доме часто обсуждались медицинские темы, и я решила стать врачом, продолжить династию.
А ваш муж тоже из врачебной семьи?
В семье мужа врачей никогда не было, но все женщины были связаны с медициной. Одна из тетушек его мамы была повивальной бабкой, а вторая - сестрой милосердия. В период Русско- японской войны была призвана в армию в Порт Артур, была в плену, после освобождения работала в Скопине медицинской сестрой. Мама моего мужа проработала главной медсестрой в Скопине более 30 лет, одна воспитала сына (отец Володи погиб в шахте). Её мечту о врачебном поприще осуществил сын.
Владимир Никифорович занимался и наукой?
Владимир Никифорович стал терапевтом, защитил кандидатскую диссертацию по проблемам пульмонологии. Эта тема сейчас вновь очень интересна и актуальна. Тогда к написанию диссертаций подходили очень строго, каждый соискатель должен был представить собственные исследования, все анализы делали самостоятельно. Муж работал на кафедре под руководством профессора Гармаша В.Я., под его руководством защитилась целая плеяда молодых врачей, многие из них сейчас доктора наук: профессора Абросимов В.Н., Якушин С.С., Ракита Д.Р., Пчелинцев В.П. Все они занимались очень серьезными исследованиями по перекисному окислению.
А как вы познакомились со своим мужем?
С мужем мы познакомились около стенда, где были вывешены списки групп, сдающих экзамены в мединститут. В 1963 году мы попали с ним в одну группу сдавать экзамены, тогда было 14 человек на место, и только мы двое поступили. Мы проучились 6 лет в одной группе. На шестом курсе он сделал мне предложение, а через два года я ответила согласием.
Вы проработали заведующей терапевтическим отделением более двадцати лет, решение стать терапевтом пришло сразу?
Когда я училась в институте, я хотела стать акушером-гинекологом, но мне пришлось остаться в Рязани из-за болезни родителей. Тогда мне предложили идти в терапию в кардиодиспансер. Можно сказать, что попала я в терапию случайно, но влюбилась крепко. На выпускном вечере в институте профессор Бондаренко, заведующий военной кафедры, сказал: «Вы не расстраивайтесь, терапия – это философия медицины». Эти слова я запомнила на всю жизнь.
Вопрос относительно взяток постоянно дискутируется в СМИ, как вы к этому относитесь?
В девяностые годы доходило до смешного, вот сейчас говорят, что врачи взятки берут. Ко мне как-то бабушка пришла и принесла пару штанов, другая, когда я уже заведовала отделением, принесла на тарелочке котлет. Сколько раз дочерям приносили булочки, пирожки. Нас, медиков, очень жалели. Хотя сейчас врачебный престиж поднимается, морально нас часто пытаются задавить в СМИ, когда специально выискивают нелицеприятные случаи. Медицина крайне сложна, и в ряде случаев происходит непредвиденное. Нельзя выставлять это как нежелание врачей работать, это не так.
В медицине происходит множество изменений, возникает много проблем…
Изменения происходя, к сожалению, часто не по существу, а по форме. Я прихожу в ужас от той документации, которую приходится заполнять современным врачам. Чтобы сделать коронарографию, нужно провести как минимум 3 согласования. Завалили врачей бумажками, они могли бы делать больше для больных, а получается так – занимаются пациентом час, а с документами – пять. Мы были клиницистами, весь день около больных, сейчас иначе.
А врачи изменились?
Нас дерут, как сидоровых коз на младших курсах, раньше вылетало больше студентов после экзаменов по биохимии и фармакологии. Сейчас пятый и шестой курсы для студентов просто курорт. У ребят не хватает чувства ответственности.
У вас никогда не было желания защитить кандидатскую?
У нас был доцент Николай Петрович Малышкин, очень умный мужчина, предлагал мне писать кандидатскую диссертацию. Тогда я уже была замужем, у нас как раз намечался второй ребенок. С мужем мы смеялись, что я написала свою диссертацию быстрее, чем он. Да и к тому же, в то время была другая медицина. Практическая работа была сложнее: не было современных лабораторных и инструментальных методов обследования, крайне бедный выбор лекарственных средств. И когда я стала заведующей отделением на 75 коек, времени на науку у меня уже не было. Поэтому, конечно, у меня таких мыслей даже не возникало.
Ваши дочери тоже выбрали профессию врача?
Все наши профессиональные проблемы решались на глазах девочек. Мария, старшая дочка, еще в школе решила стать врачом. С пятнадцати лет она работала санитаркой у меня в отделении, тогда старшая медсестра Лидия Ивановна была очень строгая, бездельничать у нее было невозможно. С первого раза Мария не смогла поступить в институт, получила двойку по сочинению, но на следующий год она уже была студенткой нашего медуниверситета. С третьего курса она работала медсестрой официально. Работает она с 1997 года врачом-кардиологом, а так медицинский стаж у нее первого июля – 25 лет, хотя сейчас ей всего сорок. После окончания интернатуры очень хотела быть терапевтом, но ее взяли в кардиологическое отделение. Сейчас она кардиолог-аритмолог, работа очень интересная, особенно в наше время, когда появились широкие терапевтические возможности. Однако свою любовь к терапии она не забыла - владеет методами диагностики, лечением сочетанных заболеваний. С Марией отец много занимался функциональной диагностикой, что сейчас ей очень помогает в текущей работе.
А младшая дочка?
Елена всегда хотела быть биологом. Должна была поступать в Московский университет в 1993 году, в тяжелые времена, тогда в Москве были беспорядки и туда мы ее не пустили, решив, что она поступит в РГУ на химико-биологическое отделение. А за год до окончания школы мы проходили мимо медуниверситета, она увидела переживающих родителей, которые ждали своих детей, сдающих вступительные экзамены. Елена спросила, буду ли я также сидеть и переживать за нее. Тогда я удивилась, ведь в РГУ она поступила бы с ее оценками без проблем. И она ответила, что все-таки хочет быть врачом. А мы были только рады. Когда она заканчивала интернатуру в областной больнице, ей предложили должность пульмонолога. В ходе работы у нее появились интересные наработки по ХОБЛ и завкафедрой факультетской терапии, тогда это был Дмитрий Романович Ракита, предложил ей писать диссертацию. А в 2007 году в институте появилась кафедра поликлинической терапии, где ей предложили должность ассистента.
Когда Вы вышли на пенсию, не скучали ли по работе или наоборот были только рады тому, что сняли с себя такой груз ответственности?
Так получилось, что я ушла на пенсию по болезни, у меня развился диабет после острой аллергической реакции. После больничного я вышла из рабочей колеи, за год сдала отделение и стала работать рядовым врачом. Так как муж был тяжело болен, я решила остаться с ним дома. И скуки по работе я не испытывала. И к тому же, когда в семье дочери терапевты, проблемы возникают постоянно – они часто советуются со мной. Столу, за которым мы сидим сейчас, пошел второй век – он у нас семейный: каждый вечер за ним собирается вся семья и мы обсуждаем все вопросы, которые возникают у дочерей на работе.
Значит, вы и сейчас остаетесь в медицине. Что она для Вас?
Медицина – это не только наука, но и искусство, ремесло и немножко колдовства. В ней есть доля магии: иногда в сложных ситуациях даже не понимаешь, почему ты поставил именно этот диагноз, выбрал именно такое лечение. Во многом сказывается опыт, переданный родителями своим детям, поэтому так важно, чтобы сохранялись врачебные династии.
