Чем ближе старт, тем больше дрожат коленки. Атмосфера наэлектризовывается. План в 25 медалей висит дамокловым мечом. Вот не уберегли сильнейшего десятиборца Андрея Кравченко. Проплыла мимо Лондона озолотившаяся в Пекине байдарка-четверка. На днях штанга погребла под собой надежды на Андрея Арямнова....
Что-то у нас давно не попадались на допинге, вам не кажется? Но ВАДА не дремлет! И МОК не забыл своего поражения в деле Ивана Тихона — Вадима Девятовского. Борцы за чистоту спорта снова активизировались в преддверии Олимпийских игр. А грозовое облако дурных новостей нависло и над Беларусью.
Об этом и не только мы пообщались с человеком, выстраивавшим антидопинговую службу в нашей стране, — доктором наук Николаем КРУЧИНСКИМ.
ИЗ ДОСЬЕ "ПБ”
Николай КРУЧИНСКИЙ. Родился 30.10.57 в Москве. Закончил лечебный факультет Минского государственного медицинского института (1982). Защитил кандидатскую диссертацию на тему "Состояние системы гемостаза у больных гнойно-септической патологией при гемокарбоперфузии” (1990) и докторскую диссертацию "Механизмы формирования гемостазиопатий при длительном низкоуровневом радиационном воздействии” (2004). Автор 411 научных работ, в том числе двух монографий. Автор трех свидетельств на изобретения СССР и четырех патентов на изобретения Республики Беларусь, двенадцати рационализаторских предложений.
На руководящей работе с 1996-го: заместитель директора, а потом директор НИИ экологической и профессиональной патологии (1999-2003), главный врач Диспансера экологической и профессиональной патологии (2003-2004), руководитель клинико-экспериментального отдела Республиканского научно-практического центра радиационной медицины и экологии человека Министерства здравоохранения (2004-2005). С декабря 2005 г. по октябрь 2008 г. — директор новообразованного Национального антидопингового агентства (НАДА) Министерства спорта и туризма. С 20 октября 2008 года — директор НИИ физической культуры и спорта.
— Николай Генрихович, можем ли сегодня говорить об ужесточении антидопингового прессинга по сравнению с тем, что мы наблюдали перед прошлой Олимпиадой?
— В принципе да. И выражается это прежде всего в количестве проб. В период лондонских Игр их планируется взять более 6250. Четыре года назад брали примерно 4500.
— За счет чего увеличение? Речь просто о расширении веерного охвата, под который подпадут экзотические "чайники”?
— Не только. Мне трудно ответить исчерпывающе, поскольку эта кухня закрыта. Но точно известно, что возьмут больше проб крови. Подобное мы видели уже и в Ванкувере-2010.
— Значит ли это, что тщательнее станут проверять олимпийцев на эритропоетин?
— Да. А вероятно, и на гормон роста. Около года назад английская лаборатория объявила, что нашла методику его обнаружения. Конечно, эти сообщения могут носить сдерживающий характер в виде "напугашки”. Такая ситуация допустима.
К фактам ужесточения борьбы с допингом можно отнести и введение новой политики МОКа "No-Needle” — "Нет игле”. Три федерации — академической гребли (FISA), велоспорта (UCI) и гимнастики (FIG) — выступили с инициативой, которая обсуждалась в апреле 2011 года на закрытом совещании председателей медицинских комиссий. Инициатива преследовала цель очистить спорт от инъекций, назначаемых не для лечебных целей. Каждое вторжение в вену с момента открытия Олимпийской деревни 16 июля и до церемонии закрытия 12 августа должно происходить только по медицинским показаниям. Нововведение заставит врачей лишний раз подумать и не пойти на поводу у тренеров, которые зачастую говорят: "Надо уколоть!”. Теперь после каждого укола придется отправлять директору по медицине МОК специальную "Декларацию инъекции”. В противном случае санкции могут быть применены ко всей олимпийской делегации.
Не следует думать, что эта политика МОКа больше направлена на спортсменов из бывшего СССР. Выходцы с Запада также используют различные варианты инъекций.
Что касается целенаправленного тестирования, то есть виды спорта, которые всегда находятся, как говорится, под колпаком, — велоспорт, тяжелая атлетика. С точки зрения последних тенденций, пристальное внимание уделяется легкой атлетике. В течение месяца по представлению ИААФ за прегрешения, связанные с анормальными гематологическими параметрами, дисквалифицированы четверо: португальский 38-летний марафонец Элдер Орнелаш и три россиянки — средневички Светлана Клюка, Евгения Зинурова и стайер Наиля Юламанова. Биологические паспорта крови также относятся к элементам сдерживания. ВАДА приучает нас к тому, что скоро в допинг-контроле мы вместо мочи полностью перейдем на кровь, о чем говорилось еще в прошлом году на симпозиуме в Лозанне.
По стероидному профилю консенсус в ВАДА пока не достигнут, так как еще нет критериев, которые можно использовать в качестве доказательной базы для возможных санкций.
— Помнится, накануне Пекина вы высказывали мнение, что в Лондоне будет обнаруживаться генный допинг.
— Около года назад появилась информация, что разработаны методики на две субстанции. Но вообще ВАДА относится к этой проблеме пока только с точки зрения профилактики. На мой взгляд, еще нет реальных, чисто практических подходов для использования генного допинга. Он существует, однако не носит массового характера. Поэтому и методики не афишируются. Возможно, есть и те, что мне не известны.
— В любом случае пробы олимпийцев замораживаются на восемь лет. Не обнаружат сейчас — найдут потом.
— Совершенно верно.
Вот подходит к концу срок хранения проб афинской Олимпиады 2004 года. И у нас уже есть информация, что несколько из них дали положительный результат. Даже знаю, что одна принесла головную боль нашим российским коллегам, правда, не в курсе, в каком виде спорта.
— А по сведениям "ПБ”, среди "грязных” афинских проб есть и белорусская.
— Теоретически не исключено.
Но я такой информацией не владею.
— Порассуждаем отвлеченно. Тестируются ли пробы, замороженные несколько лет назад, на максимально широкий спектр препаратов? Либо идет целенаправленный поиск некого вещества?
— Думаю, зависит от желания МОКа. После Пекина, например, дважды перепроверяли некоторые пробы на эритропоетин. Возможно, сейчас сосредоточились на гормоне роста или на отдельных анаболических стероидах, следы которых обнаруживают по продуктам распада — метаболитам.
— Хотите сказать, что за годы после афинской Олимпиады сократился срок с момента приема препарата, по истечении которого метаболиты можно "засветить”?
— Специалисты утверждают: в каждом олимпийском цикле Кельнская лаборатория, выступающая в борьбе с допингом пионером, отнимает от этого срока как минимум неделю. Это значительные шаги.
— Может, для сравнения назовем актуальный срок выведения какого-нибудь вещества?
— Боюсь, нас неправильно поймут. И это будет напоминать историю, когда несколько лет назад мне звонили некоторые умные тренеры и спрашивали: "Спортсмену четырнадцать лет уже исполнилось. Можно колоть или еще нет?” Поэтому — извините.
— Представим умозрительную ситуацию. Атлет безвинно отбыл после Пекина двухлетнюю дисквалификацию и был впоследствии полностью реабилитирован Спортивным арбитражным судом (CAS), а МОК вернул пострадавшему медаль. Затем тестирование афинской пробы этого атлета показало наличие допинга. Отбытый срок ему зачтется?
— Не будучи профессиональным юристом, в этой ситуации сложно разобраться. Но, мне кажется, вряд ли, ибо каждый случай, как правило, рассматривается отдельно. Напомню процедуру. Дисциплинарная комиссия МОКа накладывает взыскание. И спортсмен международного уровня вправе сразу обратиться в CAS, минуя все другие инстанции.
— А если сроки поджимают и Олимпиада на носу?
— Выездной состав CAS с 16 июля работает в Лондоне. Уже можно обращаться.
— Кстати, на заморозку отправляют резервную пробу "В” олимпийцев, не так ли? Но ведь пошли разговоры, чтобы ее убрать.
— Все это будут только разговоры до тех пор, пока не пересмотрят Всемирный антидопинговый кодекс. В ноябре 2013 года в ЮАР пройдет конференция ВАДА, которая примет новую редакцию документа. Поэтому сейчас может вноситься много дополнений и изменений. Последняя редакция 2007 года содержала немало замечаний, касающихся конкретных ситуаций.
— Как думаете, будут ли подкорректированы антидопинговые правила в связи с удивительной победой в СAS в 2010 году Ивана Тихона и Вадима Девятовского? Как видится, они выиграли благодаря как искусству британского юриста Майка Моргана, так и тому, что МОК подготовился к процессу спустя рукава.
— Вдобавок и пекинская лаборатория уж слишком "замечательно” наштамповала результаты. Ими МОК потом не смог убедить суд. Некоторые вещи, которые мы использовали в качестве доказательств, борцы с допингом взяли на вооружение и внесли технические изменения в стандарт лабораторий. Теперь пришлось бы искать другие аргументы. Юристы без работы не останутся в подобных делах, это однозначно.
Не так давно на сайте ВАДА появилось высказывание бывшего президента этой организации Дика Паунда по поводу гормона роста в американском футболе. Многие спорт- смены уклонялись от допинг-контроля, а на их защиту встали адвокаты. И Паунд выступил в довольно жестком тоне. Мол, на каком основании юристы подменяют собой ученых? Когда методика разработана и решение принято — надо выполнять, а не заниматься казуистикой.
— Согласитесь, спортивные юристы в поте лица трудились все минувшее четырехлетие…
— Достаточно вспомнить дело испанского велогонщика Альберто Контадора! Через полтора года судебной тяжбы его все-таки лишили победы на "Тур де Франс”-2010.
Или возьмем случай с российским велосипедистом Александром Колобневым. Его ситуация была доведена фактически до абсурда: нашли остатки диуретика и не просто мизерные, а в следовой концентрации. Пришлось обосновывать их присутствие. Колобнева оправдали, но ценой серьезных усилий. Причем российские коллеги сказали, что некоторые детали при выстраивании защиты они почерпнули от нас, после дела Тихона — Девятовского.
— Анализируя этот олимпийский цикл, обратила внимание, что ярые борцы с допингом не раз терпели в нем поражения. Одно из самых значительных — проигрыш МОКом дела ЛаШона Мэритта. Американский спринтер оспорил правило 45 Олимпийской хартии, согласно которому спортсмен, дисквалифицированный на срок дольше шести месяцев, лишается права выступать на следующих Играх. Это правило как раз было введено перед Пекином. Теперь оно не действует!
— Да, МОК отступил. На его сайте разместили извещение, что комитет не согласен с решением суда, но подчиняется. И будет искать варианты, чтобы поднять этот вопрос с другой стороны.
— Не пропишут ли пожелание МОКа во Всемирном антидопинговом кодексе 2013 года?
— Не думаю. С точки зрения юриспруденции, человек не может быть дважды наказан за одно и то же прегрешение.
— У ВАДА есть программа мониторинга субстанций, злоупотребление которыми оно хотело бы отслеживать. Как вы прокомментируете включение в программу на 2012 год никотина?
— Здесь подход ВАДА шире, чем подразумевает тривиальное понятие допинга. Вещество оценивается по следующим критериям: потенциальная возможность улучшить результат, потенциальная угроза здоровью и нарушение духа спорта. Точно так же уже много лет мониторится кофеин. Если обнаруживается высокая доза, к спортсмену появляются вопросы.
— Какой допинговый скандал, на ваш взгляд, прозвучал за эти годы громче всех?
— Думаю, это возобновление антидопинговым агентством США дела Лэнса Армстронга, которому вменяют прием эритропоетина, маскирующих препаратов, переливание крови. Ситуация очень сложная. Если будет доказано применение допинга в те далекие годы, а американца могут лишить титулов победителя "Тур де Франс” с 1999-го по 2005-й, то это, конечно, перевернет многое в наших представлениях.
— А какие допинговые дела гремели в проекции на Олимпийские игры?
— Непростая ситуация в тяжелой атлетике. Если вспомнить поза- прошлый год, то практически вся индийская команда перед Азиатскими играми погорела на метилгексанамине. Стимулятор имеет несколько названий, которые указываются в качестве ингредиентов биологически активных добавок. Если написано такое безобидное слово как "герань”, то лучше сразу отказаться от приема. Эти БАДы популярны и в других видах спорта. Зафиксированы с десяток случаев обнаружения этого запрещенного препарата.
Если говорим про допинг-скандалы применительно к Беларуси, то не забыть историю с чемпионкой мира среди юниоров в беге на 400 метров Катей Артюх, заработавшей две допинговые дисквалификации в течение полугода. Опять же дело Тихона — Девятовского тянулось половину олимпийского цикла и примечательно уже в этом контексте. Оно многому научило наших юристов. По крайней мере о спортивном праве уже говорят. Два года под эгидой Белорусского союза юристов проводится конкурс на лучшую работу в этой области. И каждый раз пять-шесть работ посвящены именно теме допинга. Конечно, у этих юристов разная степень подготовленности, но главное, что интерес есть. И это значит: мы будем двигаться вперед.
Что касается наших тренеров, то по-прежнему господствует ситуация с "волшебной пилюлей” и "золотым уколом”. Зачем каждодневно думать о методике тренировки, если можно "шпок!” — и готово. Поэтому когда НАДА стало больше тестировать молодых спортсменов, то, считаю, оно сделало правильно. С этой тактикой согласилось и ВАДА. Другое дело, что допинг-контроль присутствует не на всех чемпионатах страны. Однако и резервы у агентства не резиновые.
— От кого это зависит: на каком чемпионате брать пробы, на каком нет?
— От многих факторов, но прежде всего от финансового обеспечения НАДА. Есть бюджет, за рамки которого не выйдешь.
— То есть если бы Минспорта обеспечивало все потребности НАДА, то допинг-контроль был бы на всех соревнованиях?
— Ситуация и так движется в лучшую сторону. Шесть лет назад, когда мы в НАДА только начинали работу, брали по триста-четыреста проб в год. И то часть из них оплачивал Республиканский центр спортивной медицины. Сейчас количество проб выросло почти до полутора тысяч.
С другой стороны, увеличением валового количества проб проблему все равно не решить. Должна быть стройная образовательная программа. И поколения должны смениться — тренеров и спортсменов. Чтобы они наконец поняли, чем чреваты их игры с пилюлями и уколами.
— В Беларуси до сих пор бытует практика наказания исключительно спортсменов. Однако за рубежом имеются прецеденты иного плана. Недавно на десять лет отстранен от работы в спорте менеджер Марк Блок, представлявший интересы многих топовых легкоатлетов США и других стран.
— А мы не можем, к сожалению, выпасть из рамок национального законодательства, которое не поспевает за Всемирным антидопинговым кодексом. Это проблема.
— Соответствующий закон приняли в России. И уже наказывают врачей.
— Да, несколько докторов пострадали — в хоккее, баскетболе, велоспорте. В Саранске за распространение анаболических стероидов посадили бывших спортсменов. Даются и условные сроки. Но вспомните, как долго россияне шли к введению уголовной ответственности за допинг. Порядка десяти лет! Сегодня НАДА Беларуси в этом направлении работает. Необходимы изменения в Гражданском кодексе.
— От кого они зависят?
— Минспорта внесло свои предложения. Дальше проходит бюрократическая юридическая процедура. Сейчас в экспертизе находятся изменения и дополнения в Закон о физической культуре и спорте, новый закон о профессиональном спорте, изменения в Гражданский кодекс. Подчеркну: только создав правовое поле, можно будет говорить, что мы в какой-то степени закрыли проблему.
